Рассматривая общество как систему, мы уже отмечали такое его свойство, как способность к изменению, развитию. О постоянной смене состояний, форм организации общественной жизни, образа жизни людей свидетельствует историческое прошлое человечества. Издавна предпринимались попытки не только описать историю, но и осмыслить, истолковать события и явления прошлого, увидеть на уникальным общее, повторяющееся.

Интерес к прошлому не случаен: он помогает понять нам сегодняшний день и заглянуть в завтрашний. Но постижение истории, как вы уже знаете, дело не простое. Историк обращается к миру, которого уже нет. Он должен воссоздать его, опираясь на те свидетельства, следы, которые дошли до наших дней. Поскольку свидетельства, как правило, неполны, а события часто значительно удалены во времени, историческое описание может оказаться неточным. Одному испанскому писателю это дало основание в полушутливой форме так определить суть истории: это то, что порой никогда не происходило, описанное тем, кто никогда там не был.

Но не только в этом заключаются трудности осмысления прошлого. Историк не ограничивается лишь реконструкцией и описанием события. Он пытается выяснить, почему это произошло, к каким последствия привело, какие цели преследовали его участники и т.п. При этом исследователь невольно переносит в прошлое черты той эпохи, современником которой он является. И не только иное время, другая эпоха влияют на толкование и оценку событий историком, сказываются и его личные позиции, ценностные приоритеты, мировоззренческие установки. Возможно, именно эту особенность исторического знания имел в виду французский философ Ш. Монтескье, утверждая, что история – это ряд выдуманных событий по поводу свершившихся.

Наряду с конкретно-историческим знанием, воссоздающим различные стороны в прошлом, велико значение тех выводов, которые делаются на основе анализа и обобщения этих знаний. Некоторые историки и философы пытаются мысленно охватить весь мировой исторический процесс, обнаружить общую направленность развития человечества, создать макротеории общественно-исторического развития.

Существуют разные подходы к анализу мировой истории. Каждый из них дает свою социальную картину мира. Остановимся на тех, которые получили наибольшее распространение.

Ключевой категорией этой теории, как вы уже знаете, является понятие «цивилизация», или «культурно-исторический тип». Русский историк XIX в. Н.Я. Данилевский (1822–1885 гг.) считал, что различение таких типов общества – одна из главных задач исследователя. При этом следует обращать внимание на своеобразие религиозного, социального, бытового, промышленного, научного, художественного развития. Автор полагал, что основы жизнедеятельности каждого культурно-исторического типа не передаются другим культурным общностям, они вырабатываются самостоятельно и имеют значение только в рамках данной группы народов. В рамках своей целостности культурно-исторический тип проходит три этапа развития: роста, культурного и политического самоопределения; «цветения и плодоношения»; исчерпания сил, накопления неразрешимых противоречий, утраты веры. «Ни один из культурно-исторических типов, – подчеркивал Данилевский, – не одарен привилегией бесконечного прогресса».

Английский историк А. Тойнби (1889–1975 гг.) определяет цивилизации как общности, «более широкие, чем отдельные нации, но менее широкие, чем все человечество». Автор насчитал десять полностью самостоятельных цивилизаций. Из них к «живым» он отнес западную, православно-христианскую, исламскую, индуистскую, дальневосточную.

По мнению Тойнби, неповторимый облик цивилизации складывается под влиянием многих факторов, в том числе и особенностей природно-географической среды. Развитие цивилизации зависит от того, способны ли люди находить достойные «ответы» на те многочисленные вызовы (сегодня мы бы назвали их проблемами), с которыми сталкивается общество: недостаток природных ресурсов, рост числа нетрудоспособных и т.п. Такие ответы способно выработать только «творческое меньшинство», которое затем должно увлечь всех остальных к движению по избранной дороге. Каждая цивилизация – это единый организм, имеющий свою систему ценностей, высшими из которых являются религиозные.

Цивилизациям, по мнению Тойнби, присущ замкнутый цикл исторического существования: они возникают, растут за счет энергии «жизненного порыва», затем происходит «надлом», ведущий к упадку и разложению. Надлом в первую очередь связан с превращением «творческого меньшинства» в самовоспроизводящуюся касту, которая уже не способна находить пути решения новых проблем. Одновременно растет слой «внутреннего пролетариата» – людей, не способных ни трудиться, ни защищать отечество, но при этом требующих от общества свою порцию «хлеба и зрелищ». Ситуация осложняется еще и тем, что на внешних границах цивилизации угрожают «варварские народы», под напором которых она, ослабленная внутренними трудностями, может пасть.

Своеобразное понимание цивилизации было выдвинуто немецким философом О. Шпенглером (1880–1936 гг.). Он считал, что в истории человечества существовало восемь культур, каждая из которых за время своего существования проходила ряд стадий и, умирая, превращалась в цивилизацию. Переход от культуры к цивилизации означает упадок творчества, героических деяний; подлинное искусство оказывается ненужным, торжествует механическая работа.

Таким образом, основатели локально-цивилизационного подхода исходили из того, что главной «единицей» общественно-исторического процесса являются самостоятельные, достаточно замкнутые (локальные) общности – цивилизации. Сплачивают различные народы в цивилизационные общности многие факторы, но прежде всего – общность духовной культуры, религиозных ценностей. Каждая цивилизация проходит свой путь исторического развития: зарождается, достигает расцвета, клонится к упадку и исчезает (здесь мы можем увидеть прямую аналогию с фазами развития любого живого организма).

Многие современные исследователи используют в своих работах принципы локально-цивилизационного подхода. Так, современный американский философ С. Хантингтон вслед за своими предшественниками определяет цивилизации как культурные сообщества, отличающиеся друг от друга историей, языком, традициями, но больше всего религией. Автор выделяет восемь основных цивилизаций современного мира: западную, конфуцианскую, японскую, славяно-православную, исламскую, индуистскую, африканскую, латиноамериканскую. Отношения между цивилизациями потенциально конфликтны, так как примирить ценности и убеждения гораздо сложнее, чем экономические и политические интересы. Автор не исключает в перспективе крупных межцивилизационных столкновений («войны цивилизаций»).

Опираясь на сильные стороны локально-цивилизационного подхода (сосредоточение на изучении реальных культурно-исторических общностей в их уникальных неповторимых проявлениях), современные исследователи пытаются преодолеть и его слабости. К ним в первую очередь следует отнести преувеличение момента взаимной изоляции цивилизаций, разрушающей целостность всемирно-исторического процесса. Уже Тойнби, чувствуя уязвимость такого взгляда на историю, подчеркивал, что полностью непроницаемых перегородок между цивилизациями никогда не было. Он также полагал, что в будущем удастся преодолеть замкнутость отдельных цивилизаций путем приобщения к единой вселенской религии.

Другой недостаток локально-цивилизационного подхода связан с определенной биологизацией фаз развития цивилизации. Современные авторы отмечают, что такой стройной круговой структуры нет. Скорее можно говорить о цивилизационных «приливах» (расцветах) и «отливах» (кризисах, упадках), но такое чередование не имеет жестко заданной регулярности.

К. Маркс и Ф. Энгельс, как вы уже знаете, рассматривали формации как ступени исторического развития общества, каждую из которых характеризует свой способ производства, определенная система экономических отношений – базис общества, а также особый комплекс политических, правовых, идеологических, этических и других отношений и форм общественного сознания, образующих надстройку общества. Базис определяет надстройку, но последняя не только отражает базис, но и в дальнейшем создает условия для его развития (закрепляя идеологические ценности, общественные нормы).

Основоположники марксизма выделяли и исследовали несколько типов общественно-экономических формаций. В рамках одной из типологий назывались докапиталистическая, капиталистическая и коммунистическая формации. В дальнейшем закрепилась схема, включающая первобытно-общинную, рабовладельческую, феодальную, капиталистическую формации. Каждая из них рассматривалась как ступень движения человечества по пути общественного прогресса.

Переход от одной формации к другой вызывается противоречиями, возникающими в способе производства: развившиеся производительные силы требуют изменений в экономических отношениях, а затем и во всей надстройке. Это противоречие в обществе, основанном на частной собственности, принимает форму классовой борьбы, где одни классы стремятся сохранить прежний порядок вещей, другие нацелены на решительные преобразования. Высшей формой классовой борьбы является социальная революция.

Таким образом, была предложена стадиальная модель общественно-исторического развития, использованная затем многими исследователями. Последователь Маркса В.И. Ленин считал создание учения о формациях крупнейшим завоеванием общественной мысли: «Хаос и произвол, царившие до сих пор во взглядах на историю и политику, сменились поразительно цельной и стройной научной теорией, показывающей, как из одного уклада общественной жизни развивается, вследствие роста производительных сил, другой, более высокий».

Формационный подход, еще сравнительно недавно рассматривавшийся в отечественном обществознании как единственно верный, сегодня воспринимается многими критически. Прежде всего подвергается сомнению его универсальность, применимость ко всем странам и эпохам. Далеко не все исторические факты «укладываются» в формационную схему. Например, одновременно с рабовладельческими государствами Средиземноморья существовали племена, находившиеся на стадии первобытного, архаического строя, а также общества восточного типа. Теоретически рабовладение представляет собой следующую за родовым строем ступень развития, в реальной же истории оба они существовали в одну историческую эпоху. При этом гибель рабовладельческим государствам принесли народы и племена, находившиеся на более примитивной ступени развития.

Теория формаций, отмечают ее критики, создает фаталистическое, безальтернативное представление об историческом процессе; принижает роль человеческой деятельности и сознания. Не вписываются в рамки формационного подхода и многие современные явления. Представления о достижимости в обозримом будущем коммунистической фазы развития сегодня большинство исследователей не относят к научно обоснованному прогнозу, рассматривают эти ожидания как утопические.

Вместе с тем сама идея стадиальности в общественном развитии, выделения ступеней «роста» с учетом прежде всего технологических и экономических факторов оказалась востребованной при разработке иных моделей общественного развития.

В 70-е гг. прошлого века вышла книга американского социолога Д. Белла «Грядущее постиндустриальное общество». Как отмечал сам автор, «осевой линии» марксистского формационного анализа, выстроенной на основе смены форм собственности: феодализм – капитализм – социализм, – он противопоставил другую линию: доиндустриальное – индустриальное – постиндустриальное общество. Последнее, по мысли автора, олицетворяет не поместье или крестьянское хозяйство, не промышленная корпорация, а университет. Постиндустриальному обществу присуще повышение роли науки, материальное производство уступает в нем свое ведущее положение в обществе сфере услуг, усиливается роль государственного прогнозирования.

Другой западный исследователь – О. Тоффлер выделяет три волны в развитии человечества. Примерно 10 тыс. лет назад началась первая волна крупных изменений. Она преобразовала племена кочевников в оседлых крестьян. Эта аграрная революция положила начало развитию человечества в рамках цивилизации. Ее результатом стало зарождение и утверждение на многие столетия аграрного или традиционного общества. Около 300 лет назад в Западной Европе началась промышленная революция, результатом которой явилось превращение аграрного общества в индустриальное. И сегодня снова существенно меняется образ жизни людей. Третья волна изменений не менее глубока, чем индустриальная революция, но темп перемен стал существенно выше. Мир стремительно вступает в постиндустриальное общество.

Еще один американский социолог – У. Ростоу выделяет пять стадий развития общества, две из которых являются промежуточными, обеспечивающими переход к новой фазе развития.

– Традиционное общество. Это аграрные общества с довольно примитивной техникой, преобладанием сельского хозяйства в экономике, сословно-классовой структурой и властью крупных земельных собственников.

– Переходное общество. На этом этапе создаются предпосылки для перехода в новую фазу развития: зарождается предпринимательство, складываются централизованные государства, растет национальное самосознание.

– Стадия «сдвига» с промышленными революциями и следующими за ними крупными социально-экономическими и политическими преобразованиями.

– Стадия «зрелости», связанная с развитием научно-технической революции, ростом городов.

– Эра «высокого массового потребления». Ее важнейшая черта – значительный рост сферы услуг, превращение производства товаров потребления в основной сектор экономики.

В характеристике современного постиндустриального общества отечественные и зарубежные авторы выделяют такие его черты, как резкое возрастание «искусственных интеллектуальных отраслей» – микроэлектроники, биотехнологий, телекоммуникаций; усиливающаяся глобализация хозяйства. Отмечаются новые проблемы, вызванные прежде всего неблагоприятной демографической ситуацией в большинстве стран Запада.

При всей важности технического прогресса, достижений экономики в постиндустриальном обществе, главное, что, по мнению ведущих исследователей, определяет сегодня характер его развития, – это духовный потенциал человека, его знания, способности, ценности, приоритеты. Именно это становится центральным ресурсом XXI в.

Сравнивая теорию общественно-экономических формаций и теорию постиндустриального общества, мы видим в них немало общего.

Во-первых, в рамках обеих теорий выделяются и обосновываются определенные крупные этапы, через которые идет развитие человеческого общества. Во-вторых, обе теории базируются на признании источником общественного прогресса изменений в сфере материального производства и связанных с этим сдвигов в социальной сфере (переход от присваивающего хозяйства к производящему, от кочевого скотоводства к оседлому земледелию, от цехового производства к крупномасштабной промышленности и предпринимательству, развитие городской жизни, создание массового производства и т.п.). В-третьих, и классики марксизма, и создатели теории постиндустриального общества отмечали, что сами эти переходы от одних состояний общества к другим носят характер революционных изменений (вспомним: аграрная революция, промышленная революция и т.п.).

Вместе с тем между этими двумя взглядами на историю есть и существенные различия. Наиболее очевидным является несовпадение во взглядах на то, какие главные фазы прошло в своем общественно-историческом развитии человечество. Однако более существенно другое. Учитывая значимость социально-экономических факторов в развитии общества, сторонники теории постиндустриального общества подчеркивают особую и все возрастающую роль духовной стороны общественной жизни: знаний людей, их ценностных ориентиров, жизненных устремлений. Грамотность, образование принесли с собой те социальные и культурные достижения, отмечает Дж. Гэлбрейт, «которые я считаю намного более важными, чем любой продукт технического прогресса».

В этой позиции сторонники теории постиндустриального общества сближаются с теми исследователями, которые разделяют идеи теории локальных цивилизаций.

1. Философы-просветители трактовали развитие общества как совершенствование различных его сторон, как восхождение к высотам просвещенности, справедливости.

Подтвердил ли последующий ход исторического развития этот прогноз? Поясните свой вывод.

2. В своем письме к В. Засулич К. Маркс упоминает архаическую, экономическую и коммунистическую формации. Первая основана на отношениях личной зависимости, вторая – на вещных зависимостях. Принципом же коммунизма является взаимообусловленность развития целого развитием отдельных индивидов – «развитие каждого является условием развития всех».

Соответствует ли, на ваш взгляд, эта «мировая схематика» трем фазам развития общества, которые выделяются в рамках теории постиндустриального общества? Свой ответ аргументируйте.

3. Сопоставьте формационный и локально-цивилизационный подходы к общественно-историческому развитию. Заполните таблицу.

4. Укажите общие черты и различия в трактовке мировой истории сторонниками учения о формациях и приверженцами теории постиндустриального общества. Составьте сравнительную таблицу.

5. В рамках формационного подхода используются понятия «способ производства», «базис», «надстройка». А с помощью каких понятий описывают исторический процесс сторонники локально-цивилизационного подхода?

6. Учитель предложил ученикам два задания: дать характеристику средневековой европейской цивилизации и указать основные черты феодальной общественно-экономической формации. В чем ответы учеников совпадут, а чем они будут различаться?

7. «Во всемирной истории я вижу картину вечного образования и изменения, чудесного становления и умирания органических форм. А присяжный историк видит в ней подобие какого-то ленточного червя, неутомимо наращивающего эпоху за эпохой».

Приверженцем стадиального или локально-цивилизационного подхода к истории является автор этих строк? Поясните свой ответ.

…Настоящий кризис не есть предсмертная агония западной культуры и общества, то есть кризис не означает ни разрушения, ни конца их исторического существования. Основанные лишь на биологических аналогиях, все подобные теории беспочвенны. Нет ни единого закона, согласно которому каждая культура проходила бы стадии детства, зрелости и смерти. Ни одному из приверженцев этих очень старых теорий не удалось показать, что же разумеется под детством общества или под старением культуры; каковы типичные характеристики каждого из возрастов; когда и как умирает данное общество и что значит смерть общества и культуры вообще.

Во всех отношениях теории, о которых идет речь, – это простые аналогии, состоящие из неопределенных терминов, несуществующих универсалий, бессмысленных заявок. Они еще менее убедительны, утверждая, что западная культура достигла последней стадии старения и сейчас находится в предсмертной агонии. Не пояснено при этом ни само значение «смерти» западной культуры, и не приведены какие-либо доказательства.

…Точно так же как замена одного образа жизни у человека на другой вовсе не означает его смерти, так и замена одной фундаментальной формы культуры на другую не ведет к гибели того общества и его культуры, которые подвергаются трансформации. В западной культуре конца Средних веков таким же образом произошла смена одной фундаментальной социально-культурной формы на другую… И тем не менее такое изменение не положило конца существованию общества. После хаоса переходного периода в конце Средних веков западная культура и общество демонстрировали в течение пяти веков все великолепие своих созидательных возможностей и вписали одну из самых ярких страниц в историю мировой культуры.