© Интернет-проект «1812 год» (http://www.museum.ru/museum/1812/index.html)

Момент, воспроизведенный здесь художником, относится к тому крайне важному обстоятельству, которое под именем народной войны сыграло выдающуюся роль при изгнании французов из России. Попутно надо заметить, что народную войну отнюдь не следует смешивать с партизанской. В последней принимают участие правильно организованные воинские отряды, скованные обычной военной дисциплиной, состоявшие под начальством определенных лиц и не теряющие связи с главными силами армии; они лишь пользуются полной свободой в своих операционных действиях, руководство которыми всецело зависит от отдельных начальников партизанских отрядов. Между тем народная война, как показывает само название, составляет результат патриотического одушевления жителей той местности, где разыгрываются военные действия, и заключается в стремлении вредить неприятелям всеми возможными способами, причем ни о какой правильной организации и планомерных действиях тут не может быть и речи, разве что крестьяне, сплотившись в один отряд, изберут начальником старосту деревни, которому, как вообще более опытному во всех делах, невольно и подчиняются. Народные выступления начались еще в то время, когда французы стояли в Москве, и заключались в постоянных нападениях на отряды, конвоировавшие провиантские обозы, вследствие чего доставка в армию всякого рода жизненных запасов безмерно затруднялась. А затем, когда армия Наполеона стала отступать, народная война разыгралась здесь во всю ширь, показав в качестве наглядного урока всем будущим завоевателям мира, что значит вести войну, находясь в самой сердцевине враждебно настроенного народа. Французы отступали по разоренной местности. Этого было мало. Жители всех деревень в районе неприятельского похода, оставив полевые и прочие работы, покинув на руки женщин все домашнее хозяйство, перешли к выслеживанию французов. Вооружились чем попало. У кого было ружье, хотя бы плохенькое, шел с ружьем, у кого топор – с топором, другой брал косу, третий – медвежью рогатину, четвертый – нож, иной просто толстую дубину, и с таким разнокалиберным, примитивным оружием русские крестьяне, скрываясь по лесам, пробираясь по им одним известным тропам, выслеживали неприятеля. Дело облегчалось тем, что французская армия, чем дальше отходила от Москвы, тем все более и более теряла всякий порядок, превращаясь многими своими частями в совершенно спутанную орду. Отдельные различные по численности группы, отбившись от главного отряда, не слушая никаких приказаний, теряли дорогу и блуждали зачастую совершенно наугад. В этом блуждании они и натыкались на наши крестьянские отряды, которые и забирали всех неприятелей в плен; кто же пытался сопротивляться, тех избивали без всякой пощады.

На картине Верещагина изображен весьма любопытный момент. Громадный густой лес, весь заваленный снегом, где пройти и не заблудиться впору лишь очень бывалому человеку. И в нем притаилась кучка крестьян. Впереди высокий старик с характерным выражением красивого, чисто русского лица. Очевидно, староста ближайшей деревни, которого сельчане единогласно выбрали начальником отряда, выслеживающего французов. Чего ждут они? Там, где-то совершается нечто. Очевидно, неприятель близко. Французы бредут по дороге, голодные, усталые, продрогшие, оцепенелые от отчаяния, охватившего их на этом бесконечном пути от Москвы к родине, желанной, дорогой родине, такой еще далекой… Сколько еще надо вытерпеть, пока туда доберешься, сколько опасностей, сколько кровавых неожиданностей подстерегают их на каждом шагу, всякая лесная чаща, каждое дерево в ней сулят им нечаянную беду. Вот и теперь: они идут, они не подозревают, что таится вон за этими густыми, тяжело осыпанными снегом ветвями… А там уже выражают нетерпение, и более рьяные готовы броситься. Но… «Не замай! Дай подойти!»…

Староста знает, что делает. Он, как опытный охотник, не раз, быть может, один на один ходивший с рогатиной на медведя, хорошо знает, что чем ближе подпустить к себе врага, тем вернее можно нанести удар, была бы в этот момент тверда как железо рука. И вот стоит он – весь ожидание, олицетворение спокойствия и выдержки. Еще миг и он подаст сигнал, внезапно захрустят ветки, посыплется во все стороны снег, и, как гром среди ясного неба, ниспадет на головы ничего не подозревающих французов неожиданный удар. И сколько таких сцен разыгралось в ту бедственную пору на широкой Руси, про то ведали лишь сосны, да ели, да зимнее небо над ними… И этот красивый старик, изображенный на картине Верещагина, скольких французов забрал в плен?… Долго длилось это прохождение непрошеных гостей через русские деревни, устраивавшие им суровую встречу.