Как мы видели, в последние несколько десятилетий в мире сформировалась экономика нового типа, которую ряд исследователей (М.Кастельс и др.) именует глобальной и информационной. Человечество вступило в эпоху информационной революции и информационного общества. Производительность и конкурентоспособность (фирмы, региона или государства) стали зависеть, в первую очередь, от способности генерировать, обрабатывать и эффективно использовать информацию, основанную на знаниях.

Глобальность экономики определяется тем, что основные виды экономической деятельности, такие, как производство, потребление, циркуляция товаров и услуг, а также таких факторов производства, как капитал, труд, сырье, информация, технология, организуются в глобальном, общепланетарном масштабе с использованием разветвленных сетей, связывающих между собой географически удаленных экономических агентов. В новых исторических условиях достижение определенного уровня производительности и само существование конкуренции оказывается возможно лишь в рамках глобальных сетей современной экономики (сетей поставщиков, производителей, потребителей, технологической кооперации и т.д.). Одновременно глобальные финансовые рынки, а также контроль и управление ими превращаются в важнейшие рычаги глобального управления мировыми экономическими, социальными и даже политическими процессами.

Организационные изменения, возникшие под влиянием распространения информационных технологий, затронули, однако, не только сферу экономики. Наше общество в самых разных его проявлениях все в большей степени превращается в общество сетевых структур. С политическими и информационными сетями мы все чаще сталкиваемся в своей повседневной жизни. Процессы преобразований и формирования сетевых структур глубоко вторгаются в сферы культуры и власти. Комуникация главным образом осуществляется через сеть средств массовой информации (телевидение, радио, пресса) и новых электронных средств информации (Интернет). Сфера политики в этой связи все в большей степени оказывается погружена в виртуальное пространство. Под влиянием Интернета формируются транснациональные связи и институты глобального мира. Всемирная паутина помогает отдельным странам встроиться в современные мировые отношения.

Все большее количество общественных институтов и организаций структурируется по сетевому принципу. К числу крупнейших политических сетей, например, целым рядом экспертов относится разветвленная система институтов управления Европейским союзом.

Сети представляют собой самоорганизующиеся полицентричные структуры, ориентированные на решение конкретных задач и состоящие из автономных, иногда временных групп. Для них характерны децентрализация власти и ответственности, а также преобладание горизонтальных (а не вертикальных, иерархических) внутренних связей отдельных составляющих их сегментов. Сети – открытые структуры. Они способны к расширению путем включения в себя новых узлов, если те решают аналогичные задачи и исповедуют сходные ценности.

В последние годы сетевые формы организации все шире осваиваются представителями неправительственных организаций. В самом деле, значительное число правозащитных, экологических, пацифистских организаций фактически представляют собой децентрализованные и формируемые «снизу» сети по интересам. К задачам, которые они призваны решить в современном мире, в организационном смысле сети приспособлены значительно лучше. Новые неправительственные организации оперативнее реагируют на меняющуюся ситуацию, принимают решения на основе большего объема и лучшей переработки информации, способны быстро аккумулировать значительные информационные, финансовые и иные типы ресурсов. И главное, аккумулируя возможности организаций и групп, составляющих отдельные самостоятельные узлы соответствующей сети, эти неправительственные организации оказывают все более эффективное воздействие на правительства различных стран мира. Их мнение становится просто невозможно игнорировать при принятии решений по соответствующим вопросам политической повестки дня.

Сетевые неправительственные структуры начинают играть все большую роль в современных международных отношениях. Часто их называют акторами без суверенитета, транснациональными силами, международными группами давления, кардинально преобразующими всю систему международных отношений, вынуждая государства поступиться – в сфере защиты прав человека, гуманитарной деятельности, в области экологии – «священным принципом» суверенитета. Их сила прежде всего в их количестве и в способности мобилизовать широкую общественную поддержку собственным инициативам. Решительная активизация неправительственных сетевых структур в последние годы поставила на повестку дня вопрос о формировании так называемого неправительственного порядка.

Ряд исследователей полагает возможным даже вести речь о возникновении на волне глобализации единого глобального гражданского общества, одну из важнейших составных частей которого и составляют неправительственные сетевые структуры. По их мнению, мировая политика начинает восприниматься людьми в совершенно новом свете. Мир концептуализируется как все более единый, как единая социальная система, в возрастающей степени интегрированная сетями сотрудничества, конкуренции и обмена. В этом смысле все субъекты мировой политики начинают воспринимать ее именно как общемировую – они находят естественным рассматривать мир в целом как арену для распространения единых стандартов поведения.

Распространение неправительственных сетей связывается некоторыми исследователями с торжеством принципов «прямой демократии», субсидарности (от лат. subsidiarius – вспомогательный, резервный), со способностью создания «снизу», с низовых ячеек и звеньев, больших, охватывающих чуть ли не все пространство нашей планеты организаций, которые напрямую связаны институтами гражданского общества.

В данной интерпритации увеличение чсисла сетевых структур практически однозначно связывается с глобальной тенденцией к демократизации международных отношений и с волной демократизации как таковой.

Гражданское политическое участие, т.е. участие граждан в принятии политических решений – неотъемлемый элемент политического процесса в странах современного Запада. «Демократию участия» следует рассматривать в контексте постиндустриальных изменений в политике. Она является ответом на совокупность новейших вызовов традиционной демократии. Основной персонаж «демократию участия» – рядовой гражданин данной страны. А сама она есть прямое, непосредственное участие «простых людей» в политическом процессе, в перераспределении ресурсов и властных полномочий, выражение их интересов и запросов перед лицом власти. По мнению некоторых участников гражданских объединений и новых социальных движений, влияние глобального гражданского общества может привести в перспективе к изменению характера глобализации, устранению многих ее отрицательных последствий. Последователи этой концепции получили наименование альтерглобалистов (от лат. alter – другой).

Трудно отрицать, что степень воздействия на внутреннюю и внешнюю политику государств таких международных сетевых структур, как, например, «Гринпис», возросла за последнее 10–15 лет в весьма значительной степени. По мнению большого числа экспертов, сетевые структуры фактически генерируют новые стандарты и модели поведения, определяют приемлемость тех или иных методов решения проблем в мировой политике, осуществляют жесткий и последовательный мониторинг этих новых норм поведения на международной арене и тем самым дают обоснование или лишают легитимности действия государств и правительств.

Вместе с тем политические сети являются всего лишь способом социальной организации и в этом плане могут использоваться для достижения самых разных целей. Пожалуй, наиболее опасные проявления распространения сетевых структур оказались связаны в последние десятилетия с феноменом сетевого терроризма.

События 11 сентября 2001 г. заставили заговорить о транснациональном терроризме, о новой роли транснациональных террористических организаций в системе международных отношений, произвели переворот в умах политиков и экспертов, общественном сознании мира в целом. Современный терроризм влечет за собой значительные политические, экономические и моральные потери, оказывает сильное психологическое воздействие на общество, уносит все больше жизней ни в чем не повинных людей. Являясь радикальной реакцией на существующие политические отношения и приобретая с течением времени все больший размах, терроризм представляет собой угрозу как для каждого отдельного государства, так и для всего международного сообщества.

Питательной средой для развития терроризма выступает политический экстремизм в самых разных его формах и обличьях, т.е. проявление таких крайних фундаменталистских взглядов, приверженцы которых не гнушаются применением насильственных методов для достижения своих целей. Собственно, общепринятого определения терроризма по сей день не существует (их количество превышает сотню).

Однако в наиболее широком смысле под терроризмом понимается применение насилия в отношении гражданских лиц, политических деятелей и символов того или иного государства, направленное на достижение заранее определенных политических целей.

Существует несколько особенностей терроризма, которые очевидно отличают его от всех прочих форм политического и неполитического (криминального и др.) насилия. В их числе – использование террористических методов исключительно для достижения определенной политической цели (целей), рассмотрение гражданского населения или символов государственности как объектов воздействия, адресация террористических акций в конечном счете властям той или иной страны или стране в целом (та или иная конкретная террористическая акция может иметь и иных, «вспомогательных» адресатов, например, она может быть косвенным образом обращена к конкурирующим группировкам или даже членам собственной организации в целях ее радикализации или укрепления единства рядов).

Отличительной чертой терроризма по сравнению с любыми другими формами политически мотивированного насилия против гражданского населения (например, различными формами межобщинного, этническими чистками и т.д.) выступает его асимметричный характер. Терроризм – это оружие существенно более слабой стороны в противостоянии с подавляюще превосходящим противником. Асимметрия проявляется не только в очевидной разности потенциалов, но и в различиях в уровне и статусе сторон. Наиболее распространенная форма террористической активности как раз связана с использованием террористических методов негосударственной группировкой в ассиметричном конфликте путем давления давления на государство. Цель – повлиять на его действия посредством применения насилия против гражданского населения, политических лидеров и символов государственности.

Ярким примером подобной ассиметрии выступает столкновение США с террористической сетью «Аль-Каида» после кровавого террористического акта 11 сентября 2001 г. При сопоставлении ресурсов и возможностей «Аль-Каиды» и Соединенных Штатов сама мысль о столкновении этих двух несопоставимых величин может показаться абсурдной. Проблема, однако, в том, что «Аль-Каида» – это сетевая структура, не несущая никаких обязательств ни перед населением тех или иных стран, ни даже перед своими рядовыми членами, не ограниченная в выборе целей и средств. «Аль-Каида» не имеет какой-то единственной зоны базирования, ее финансовые средства рассредоточены по разным географическим ареалам, во многих странах нахидится и контроллируемые ею потенциальные места отдыха, лечения, укрытия. Она до последнего времени имела возможность получать скрытую поддержку от своих сторонников даже изнутри США и стран Западной Европы.

В то время как США или иная крупная страна мира – государство с широкими обязательствами как внутреннего (безусловное обеспечение безопасности собственной территории, граждан и т.д.), так и международно-правового плана. К тому же подобное государство обременено иннерционно мыслящей бюрократией; она не склонна к международному сотрудничеству и придерживается традиционного бюрократического стиля ведения дел. Современные бюрократы не владеют технологиями борьбы с «сетевым противником». Вот почему США предпочли вести войну с государствами (с Афганистом и особенно с Ираком). Определяющий момент, таким образом, здесь не разница потенциалов, а принцип организации.

Применение насилия или угрозы применения насилия по отношению к гражданскому населению призвано компенсировать сравнительную военно-политическую слабость конкретной террористической группировки. Террористы пытаются навязать свою волю тем или иным государствам и правительствам, пытаясь ударить по совершенно незащищенному, но при этом весьма чувствительному месту своего противника (ставя под угрозу жизнь простых граждан). В рамках авторитарных или тоталитарных систем подобная угроза может игнорироваться или, во всяком случае, компенсироваться идеологически обусловленной массовой мобилизацией населения вокруг лозунгов и программных установок «партии и правительства». В рамках демократических систем, где роль и место электората весьма существенны, террористы пытаются посредством деморализации населения оказать косвенное влияние на правительство и под угрозой дестабилизации политической обстановки (угроза падения правительства, поражения правящей партии на выборах и т.п.) добиться выполнения своих требований.

Выделяют два основных вида террористической активности – внутренний и международный терроризм. Однако в современных условиях подобное деление утрачивает смысл. В традиционном смысле международным назывался такой тип террористической деятельности, который осуществлялся и готовился на территории более чем одного государства или гражданами более чем одного государства. Совершенно очевидно, что на протяжении последних десятилетий XX в. даже те группировки, цели которых были ограничены внутриполитическим контекстом, все чаще базировались, осуществляли сбор средств, пропагандистскую деятельность, проводили планирование и подготовку операций на территории сразу нескольких государств. Налицо размывание границы между внутренним и международным терроризмом, интернационализация различных аспектов деятельности тех или иных террористических организаций и групп.

Связь современного международного терроризма и процессов глобализации прослеживается довольно четко. Так называемые «новые» международные террористические организации смогли на удивление легко освоиться в меняющемся мире с проницаемыми границами и размывающимся территориальным суверенитетом, усвоить новые приемы и методы организации, равно как и адаптироваться к стремительному развитию коммуникационных и информационных технологий. Террористам удалось задействовать в своих целях растущие и слабо контролируемые трансграничные финансовые потоки. Они неплохо адаптировались к передовым принципам самоорганизации, создав весьма обширные транснациональные сетевые организации. Террористические сети приспособлены к коррупционным практикам, к проникновению в органы власти и управления, обладают устойчивостью и способностью к регенерации. Сети подвижны и поэтому трудноуязвимы. Они жизнеспособнее жестко централизованных организаций, устроенных на принципах иерархической соподчиненности.

Д/ля терроризма второй половины ХХ в. было свойственно наличие террористического подполья (с разными «крыльями», группами или фракциями) и одновременно существование связанных с ним легальных политических партий, призванных формулировать и оглашать идеи террористов. Примером таких организаций были четко структурированные террористические организации «Ирландской республиканской армии» в Северной Ирландии и баскских сепаратистов (ЭТА) в Испании с экстремистами и террористами, организованными таким образом, можно было вести диалог, завязывая его с более умеренными элементами в их руководстве. Такие контакты позволяли предотвращать хотя бы неконтролируемое насилие («терроризм без правил») со стороны боевых групп.

Старая модель терроризма предполагала наличие идеологического центра и боевой организации при нем и вокруг него. Финансовые возможности подобных организаций были ограничены, а структуры управления уязвимыми. Подобного рода организации нуждались в спонсорстве (финансовом и политическом), главным образом извне.

При сетевом типе организации выделить главное организующее звено довольно сложно. Центр сетей существует лишь в идейном, идейно-политическом и иногда, но не обязательно, в финансовом смысле. Оперативно и организационно в сети не бывает центра, а значит, фактически не бывает «сквозной» иерархии. Сеть может быть управляемой только с согласия самих управляемых. Каждый из узлов самостоятельно и в значительной мере бесконтрольно корректирует свои планы и акции. Причем отсутствие иерархической соподчиненности является не дефектом, а неотъемлемым свойством сети, придающим ей дополнительную гибкость и устойчивость. Участники сети – добровольная коалиция. Выход кого-то из них из борьбы не способен парализовать деятельность сети в целом. В результате сетевая модель организации позволяет достигать большей гибкости, консперативности и эффективности.

Кроме того в некоторых случаях можно вести речь и о финансовой самодостаточности террористических сетей за счет фактического сращивания отдельных звеньев транснационального криминала и транснационального финансового бизнеса с террористическими структурами. Сейчас в распоряжении мощных террористических группировок имеются достаточные финансовые средства. Согласно опубликованным оценкам, совокупный бюджет в сфере террористической активности колеблется ежегодно от 5 до 20 млрд долларов. Противодействие современному терроризму возможно только на основе более тесной координации действий правительств, органов внутренних дел и служб безопасности различных стран мира. Одним из наиболее эффективных методов борьбы с терроризмом является лишение его финансовой базы. В этом смысле возможности отдельных государств серьезно ограничены. Значительная часть финансовых ресурсов добывается террористическими сетями в результате легальной коммерческой деятельности, посредничества в наркотрафике, а также за счет некоторых благотворительных организаций и фондов, открыто базирующихся в ряде стран Запада и на Ближнем Востоке. При наличии транснациональных финансовых потоков очень сложно без международного сотрудничества проследить источники и схемы финансирования террористических организаций. С началом глобальной антитеррористической кампании резко активизировалась работа по борьбе с отмыванием средств через банковскую сферу. Однако здесь еще много резервов для совершенствования взаимодействия.

Кроме того, борьба с терроризмом невозможна и без скоординированной информационной политики в различных странах мира. Целью антитеррористических операций выступает изоляция террористов от общества и лишение террористических организаций доступа к внешним источникам снабжения. Основная сложность состоит в том, что подавить то или иное террористическое движение можно, если общественное мнение в стране и за ее пределами считает террористов преступниками, а не борцами за свободу, жертвами тирании и фактически выступает на стороне, противостоящей терроризму (на стороне государства или группы государств). Плохо скоординированные действия в данной сфере могут свести эффективность контртеррористических операций практически к нулю. Ответом на вызов международного терроризма может стать постепенный выход на ревизию современных норм международного права. Пока же активизация межгосударственного сотрудничества, по существу, нет альтернативы.

Субсидиарность (от лат. subsidiarius – вспомогательный, резервный) – «принцип, согласно которому права и интересы индивида, малой социальной группы, первичных территориальных или профессиональных общностей имеют приоритет перед правами и интересами общностей более высокого порядка и государства. В политическом плане принцип субсидиарности или дополнительности означает выбор в пользу перераспределения ответственности снизу вверх, в отличие от процесса децентрализации, делегирования полномочий сверху вниз. В соответствии с ним утверждается, что на вышестоящие уровни управления должны быть переданы только те функции, которые не могут в полной мере или достаточно эффективно выполняться низовыми структурами.

1. Сетевые формы организации получают все более широкое распространение, особенно среди неправительственных организаций. Какими именно свойствами политических сетей вы могли бы объяснить популярность сетевого принципа организации?

2. Существует ли какая-либо взаимосвязь между глобализацией, информатизацией и распространением сетевых форм организации? Обоснуйте свою точку зрения.

3. До сих пор достаточно широко распространено мнение, согласно которому борьба с терроризмом является делом исключительно специальных служб и органов правопорядка. Какова, на ваш взгляд, может быть роль гражданского общества и отдельных граждан в противостоянии террористической угрозе?

Сети представляют собой открытые структуры, которые могут неограниченно расширяться путем включения новых узлов, если те способны к коммуникации в рамках данной сети, то есть используют аналогичные коммуникационные коды (например, ценности или производственные задачи). Социальная структура, имеющая сетевую основу, характеризуется высокой динамичностью и открыта для инноваций, не рискуя при этом потерять свою слабансированность. Сети оказываются институтами, способствующими развитию целого ряда областей: капиталистической экономики, основывающейся на инновациях, глобализации и децентрализованной концентрации; сферы труда с ее работниками и фирмами, основывающейся на гибкости и адаптируемости; сферы культуры, характеризуемой постоянным расчленением и воссоединением различных элементов; сферы политики, ориентированной на мгновенное усвоение новых ценностей и общественных умонастроений; социальной организации, преследующей своей задачей завоевание пространства и уничтожение времени. Одновременно морфология сетей выступает в качестве источника далеко идущей перестройки отношений власти. Подсоединенные к сетям «рубильники» (например, когда речь идет о переходе под контроль финансовых структур той или иной империи средств информации, влияющей на политические процессы) выступают в качестве орудий осуществления власти, доступных лишь избранным. Кто управляет таким рубильником, тот и обладает властью.