Регулирование государственной власти и управления на Руси развивалось, как и в других европейских странах, по логике обычного (от слова «обычай») права. В рамках этого права, а в последующем и соответствующих законов формировались положения о престолонаследии, самодержавной власти и об участии различных сословий народа в управлении страной. В период Московского царства компетенция великого государя была безграничной, подобно компетенции европейских монархов того времени. Ведению верховной самодержавной власти подлежало все, чем жил народ, его политические, экономические, семейные, нравственные и другие потребности. Совещательным учреждением, существовавшим рядом с государем, была Боярская дума. В 1549 г. был впервые созван Земский собор. В нем народ был представлен достаточно широко. В него входили Боярская дума, высшее духовенство, участвовали местные выборные представители от дворян, купцов; бывали и черносошные (государственные) крестьяне.
Приведем в качестве примера состав Собора 1598 г., избравшего царем Бориса Годунова: духовенство – 99; бояре, дворяне, дьяки – 277; выборные от городов – 33; стрелецкие головы – 7; гости – 22; старосты гостиных сотен – 5; сотники черных сотен – 16.
Впервые о необходимости конституции всерьез заговорили в начале XIX в., сначала в связи с реформаторской деятельностью Александра I и его сподвижников, затем в декабристских кружках. При императоре сложился так называемый Негласный комитет, куда вошли молодые представители высшей знати: князь В.П. Кочубей, граф П.А. Строганов, граф Н.Н. Новосильцев, князь А.А. Чарторыйский. Именно здесь обсуждались возможности введения конституции. С деятельностью Негласного комитета связаны расширение прав Сената, учреждение министерств, в частности первого в истории России Министерства юстиции.
Идея конституционного правления вдохновляла и декабристов. 14 декабря 1825 г. солдаты, участники восстания на Сенатской площади, говорили, что они за «Константина (великого князя, брата императора Александра I, отказавшегося от престола в пользу Николая I. – А. Н.) и его супругу Конституцию».
В целом же в российском обществе отношение к конституции было в течение почти всего XIX в. сдержанным. Основная масса народа не понимала, что такое конституция (эпизод с солдатами на Сенатской площади в этом смысле показателен). Среди образованных слоев произошло, как уже говорилось, расслоение на славянофилов-почвенников и западников демократического и либерального, реже – консервативного толка. Славянофилы не видели необходимости в перенесении на отечественную почву «договорной», по преимуществу правовой основы организации общественной жизни и государственной власти, считая совершенным самодержавное правление, опирающееся на православие и народность. Западники полагали, что без конституции и других атрибутов демократии европейского типа Россия обречена на социально-политическую, экономическую и культурную отсталость и не сможет стать в ряд передовых европейских государств. Конституционализм плохо приживался на российской почве.
Л.Н. Толстой писал, что «переменять монархию на конституцию – это такой же вздор, как если бы предложили вместо православия пашковство или скопчество» (мелкие секты. – А. Н.).
Значительные шаги в направлении конституционного правления были сделаны в царствование императора Александра II: отменено крепостное право, проведена судебная реформа, демократизировавшая судопроизводство, положено начало развитию местного земского самоуправления (§ 6 учебника). По поручению императора был подготовлен проект конституционного закона. Убийство террористами-народовольцами царя-освободителя остановило этот процесс.
В разгар первой русской революции 1905 г. Николай II опубликовал Манифест 17 октября, выразив намерение «даровать населению незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы слова, совести, собраний и союзов». Ни один законопроект не мог отныне обрести силы закона без согласия Государственной думы – по существу, парламента тогдашней России. Это было началом конституционного правления в рамках монархической государственности.
Манифест 17 октября провозглашал начало демократического конституционализма. В 1906 г. были приняты Основные государственные законы Российской империи, которые выполняли роль конституции. В результате принятия этого документа, полагали многие, монархия в России превратилась в конституционную. Другим казалось (или было привычнее и выгоднее так считать), что власть монарха в России осталась неограниченной. Трудно, однако, отрицать тот факт, что новые российские законы демократизировали систему власти. Конечно, монархия сохранилась, ее полномочия остались весьма значительными. Но рядом с императором, Советом министров, Государственным советом появилось представительное законодательное учреждение, которое принимало непосредственное участие в законодательной деятельности и охране законности.
Основные государственные законы утратили свою силу в марте 1917 г. Наступило двоевластие, затем произошла Октябрьская революция, началась Гражданская война. В 1918 г. V съезд Советов принял Конституцию РСФСР, первую в ряду советских конституций.
В советский период было принято еще три конституции РСФСР. Всякий раз они разрабатывались в связи с принятием и по образцу конституций СССР: Конституции СССР 1924 г. (Конституция РСФСР 1925 г.); Конституции СССР 1936 г. (Конституция РСФСР 1937 г.); Конституции СССР 1977 г. (Конституция РСФСР 1978 г.). Последняя в годы перестройки много раз дополнялась и перерабатывалась, однако необходимость принятия новой конституции становилась все более настоятельной.
Авторы советских конституций старались придать им демократический характер. В них, например, содержались нормы о всенародных выборах высших и местных органов представительной власти, об экономических, политических, гражданских, культурных правах граждан. К сожалению, реализованы эти принципы в полной мере не были. Реальная власть была сосредоточена в высших органах Коммунистической партии, а права советских граждан скорее оставались фикцией. По своей реальной роли в общественно-политической жизни советские конституции были в значительной степени идеологическими манифестами.
Согласно Советской союзной Конституции, утвержденной II Всесоюзным съездом в январе 1924 г., Союз Советских Социалистических Республик нельзя считать государством, а не будучи государством, Союз, естественно, и не обладает международно-правовой личностью, не представляет из себя полноценного субъекта международного права. В этом нетрудно убедиться при внимательном анализе постановлений самой Советской Конституции 1924 г. Советское союзное государство выросло не из национального корня, как все современные государства, а из стремления к интернациональному объединению всех трудящихся…Раз советское государство не имеет национального стержня, пределы его безбрежны, оно стремится в идеале впитать в себя все народы мира, поэтому декларация, представляющая из себя введение к Конституции и составляющая ее неразрывную часть, дальше объявляет: «…Союз этот является добровольным объединением равноправных народов, что за каждой республикой обеспечено право свободного выхода из Союза, что доступ в Союз открыт всем социалистическим (советским) республикам, как существующим, так и имеющим возникнуть в будущем, что новое союзное государство является достойным увенчанием заложенных еще в октябре 1917 г. основ мирного сожительства (и братского сотрудничества) народов, что оно послужит верным оплотом против мирового капитализма и новым решительным шагом на пути объединения трудящихся всех стран в Мировую Социалистическую Советскую Республику».
